Елка для детей сероглазинских станичников: чем жили на селе 120 лет назад
Иногда неочевидные вещи точнее описывают атмосферу и характер людей и явлений, чем специально отобранные строго-научные материалы. Сегодня, специально к Старому Новому году, мы хотим рассказать о том, как провели елку для детей в Сероглазинской станице 120 лет назад. И как эта небольшая публикация привела нас к материалам более детальным, нежели та, что мы найдем на страничке Википедии. Итак, в 1900 году в январском выпуске «Астраханского листка» мы находим следующий текст.
Ст. Сероглазинская. Елка в станичной школе.
29 декабря в сероглазинском станичном училище была устроена елка для учащихся и других детей, родители которых пожелали доставить им удовольствие. Главное участие в устройстве елки приняли учитель, учительница и некоторые другие лица. Из учащихся детей, мальчиков и девочек, был сформирован хор. Хор пел с аккомпанементом фисгармонии. Дети читали «басни в лицах» и стихотворения. Елка была убрана изящными картонажами и другими елочными украшениями, а свет магния и «воздушные шары Андрэ» своими яркими лучами придавали елке особенный вид и эффект. Кроме удовольствия дети получили много сластей и xopoшие подарки. После елки и раздачи подарков для детей устроены были танцы; во время танцев играли на фисгармонии. Нужно быть очевидцем, чтобы понять то радостное и веселое настроение детей, какое они испытали во время елки, танцев и по получении подарков. Глядя на веселье, довольные лица детей, и родители их сами радовались едва-ли не больше детей. Да и на самом деле, елка для станичных детей великий праздник веселья и радости. Станичные дети, проживая постоянно в станицах, не могут получать хороших удовольствий помимо своих грубых, нередко — и пошлых игр, драк н ругани. Родители же совершенно не заботятся о разумных развлечениях для детей. Если кто посторонние и вздумает доставить детям полезное и хорошее удовольствие, то те же родители-казаки начнут издеваться над этим человеком, насмехаться и наносить ему даже незаслуженный обиды и оскорбления. Так, когда обратились с просьбою о пожертвовании на елку к родителям-казакам, то многие из них отнеслись к этому крайне враждебно, говоря: «Мы на этакие глупости не желаем давать денег», или: «в наше время не было никаких елок, не зачем их и теперь делать, наши дети проживут и без елок». — «Вам самим делать нечего, вот вы и занимаетесь такими глупостями, — делаете елки, — а нам они совершенно не нужны». Даже зажиточные казаки — и те жадничали и не хотели доставить удовольствия своим детям, отказываясь от пожертвований. Один довольно состоятельный казак, у которого учатся три сына, — наотрез отказался дать что-нибудь на елку, говоря: «Моим детям нечего там на елке делать». Никакие доводы и разъяснения в этом случае на казака не могут оказать действие. Один зажиточный казак «разорился» и пожертвовал 30 коп., думая притащить на елку пять человек и с тем, чтобы их всех за эти 30 копеек оделили подарками, сластями и пр. Ему разъясняли, доказывали, что он требует невозможного, — но казак и слушать ничего не хотел. И вот, пред началом самой елки, когда в училище все дети были в сборе, а так же много было и взрослых,— субъект этот вломился пьяный в школу, начал скандальничать и требовать пожертвованные им 30 коп. обратно. Во избежание дальнейших безобразий пришлось возвратить казаку его 30 коп., — а он не постыдился взять их, приговаривая: «вот мне и будет на 1/2 бутылки», — хотя его дети были здесь же, в училище. Даже некоторые более интеллигентные казаки на просьбу пожертвовать для училищной казачьей елки, — отделались красноречивым молчанием. В виду таких неблагоприятных обстоятельств для устройства елки в училище, пришлось обратиться к посторонним лицам не-казачьего сословия. Сочувственно отнеслись к устройству школьной елки купец П. И. Сильвестров, г. заведующий Александровским улусом, зайсанги этого же улуса и некоторые из местных казаков. Так, ур. В. И. Мартемьянов, кроме денежного пожертвования, взял на себя хлопоты закупить и доставить из Астрахани дерево и другие елочные принадлежности. Благодаря сочувствию этих лиц, и устроился для детей рождественский праздник с елкой. Судя по радостному настроение и веселому удовольствию детей, а также и родителей их, можно с уверенностью сказать, что елкою остались все довольны.
Ну, в целом картина довольна ясная, но все же определенное любопытство вызвал вопрос того, как в реальности жили люди в станице, что даже организация елок вызвала такую неоднозначную реакцию. Очевидно, что подарками и елками дети в станицах избалованы не были. А вот было ли мужское население избаловано бутылками? Или нам описали, скорее, исключение?
Станица Сероглазинская, Енотаевского уезда, основана в 18 веке. Расположена на правом берегу Волги. Согласно переписи в 1900 году в ней проживало 1376 человек. В этот же год за станицей было закреплено 16962 десятины удобной и 11402 неудобной земли. Из достопримечательностей Бирюков И.А. в своих исторических очерках упоминает деревянную церковь во имя Св. Первоверховных апостолов Петра и Павла, казенную винную лавку, пристань купеческого пароходства (именно в такой последовательности). Из массовых мероприятий в Сероглазинской станице раз в год проводилась трехдневная ярмарка. Сероглазинские фамилии: Голубевы, Дедовы, Мартемьяновы, Чернявские.
Интересную информацию о станице дает исследование Д.В. Македонова, опубликованное в труде «Хозяйственное положение и промыслы населения станиц Астраханского казачьего войска». Справедливости ради стоит отметить, что труд опубликован в 1906 году, но само исследование проведено в 1904 году, так что погрешность невелика. Македонов пишет, что объезжая станицы, столкнулся с тем, что местная администрация, обязанная предписанием войскового начальства помогать в проведении исследования, помогать не спешила. Сероглазинская станица в этом плане указана в качестве приятного исключения — автор с благодарностью упоминает станичного атамана В.В. Голубева, а в качестве помощников указывает учителя Сероглазинского станичного училища А.П. Малова.
Македонов отмечает, что сообщение между станицами в летнее время по реке поддерживается по преимуществу пароходами Купеческого Общества, крайне неисправными и неаккуратными. Рейсы пароходов «Кавказ и Меркурий», «Самолет», «Комп. Надежда» и пароходного общества «по Волге» большинство станиц не обслуживают, так как большие и удобные пароходы этих обществ не останавливаются на станичных пристанях, за исключением Черного Яра. В зимнее время, единственное сообщение на лошадях по почтовому тракту, но и здесь почтовые станции расположены вне станиц и лишь ближе к Астрахани, до станицы Ветлянинской, местонахождение почтовых станций совпадает со станичными поселениями. Сообщение в пределах станичных юртов и между близкими одна к другой низовыми станицами поддерживается станичными лошадьми, содержание коих составляет общественную повинность станиц. Тот же Македонов пишет, что все казачьи станицы не устроены, при въезде поражает унылый беспорядочный вид, скудное количество зелени. Длинные ряды однообразных деревянных построек тянутся вдоль пыльных улиц, выбегая на простор ровной и безжизненной степи, которая также уже к половине июня теряет свою весеннюю недолговечную зелень. В период половодья вода нередко заходит в улицы станицы. Общественная инициатива совсем не развита, даже в форме простой предприимчивости. Совершенно незаметно, чтобы в семьях интересовались чем-нибудь, кроме обычных домашних дел, простых до первобытности.
Исследование жизни в станицах коснулось многих интересных разделов, дающих представление об уровне жизни. Главным и доходнейшим занятием для казаков все же являлось рыболовство. В Сероглазинской станице процент рыболовных хозяйств составил 64%. Всю рыбу обыкновенно сдают сырцом, только редкие хозяева — «волокушники» солят воблу и сельдь для продажи и для себя, большинство сдает улов сейчас-же на промысла, которые, около низовых станиц, очень многочисленны (напр., Мартемьянова, Селиверстова — в ст. Сероглазинской… Но, в общем, красной рыбы так мало, что лов ее не может обеспечить хозяйства, и потому ценам на нее придается небольшее значение (ст. Сероглазинская).
Надо отметить, что стоимость полного снаряжения среднего хозяина-ловца немаленькая: лодка — 25-30 руб., 200 саж. сетей — 16-20 руб., кожан и бахилы — 14 руб., багор, веревки и прочая мелочь — около 2-3 руб.; для малосемейных в стоимость снаряжения нужно включить и работника (20-25 р. за весну). Сети обыкновенно делаются домашним способом (работа женщин), но иногда и покупаются — от 75 коп. за фунт. В аренду можно взять только лодку, прокат которой стоит: весной — 10 рублей с парусом и 5 руб. без паруса; а осенью — с парусом — 5 руб., а без паруса — 3 руб.; снастей, в особенности, сеток, в аренду не сдают; не сдают также и лодки со снастью («сбруей»), или сдают только из части лова (ст. Сероглазинская и Замьяновская).
По результатам оценки отмечался малый средний состав семьи. По станицам 1 отдела, к которым относилась и Сероглазинская, семья состоит из 4,8 едоков. Понижение состава семьи автор объяснял многочисленностью одиночек. Приводим таблицу, в которой можно оценить раздел «количество едоков на работника мужского пола:
Учет имущества и годового оборота казачьего семейного хозяйства, по бюджетным описаниям, был сделан в сл. ст.: Красноярской, Сероглазинской и Царицынской. В ст. Красноярской составлены бюджеты семьи зажиточного хозяина-рыболова и бедной семьи извощика; въ ст. Сероглазинской — бюджеты двух выдающихся хозяйств смешанного типа, и в ст. Царицынский — бюджеты двух пахарей, причем второй бюджет относится к хозяйству казака, издавна занимающегося земледелием и твердо заявившего, что он «будет пахать, пока не разгорится совсем». История хозяйства рыболова обнимает 13 лет, извощик хозяйничает сам 12 л.; из хозяев ст. Сероглазинской, — один хозяйничает уже 30 лет, получив хозяйство от отца полностью без раздела, второй—6 лет и, после смерти отца, делился с тремя братьями и сестрой; как результат раздела, появился значительный долг, выплачиваемый мало по малу из текущих доходов; обе семьи — большие и очень согласныя, с развитой работоспособностью, но в первой семье 6 взрослых работников-мужчин, а второй — только один; из первой семьи два сына находятся на военной службе.»
Интересен и анализ грамотности населения проживающих в станицах. Исследователь дает цифру —60,4% — значительно выше среднего по казачьему войску (33,5%), причем наибольшим процентом грамотных отличались именно те две семьи из Сероглазинской станицы, где неграмотны были только дети дошкольного возраста. В рамках разговора о грамотности населения хочется упомянуть тот факт, несмотря на обилие и частоту заболеваний скота, прививки делались только отдельными хозяевами; например, именно в Сероглазинской станице прививала своих лошадей содержательница почты Каринская, что по тем временам было весьма прогрессивно. С детьми же не вполне благополучная ситуация с образованием сложилась ввиду возрастающей тягости труда и недостаточностью рабочего состава раздробленной семьи, из-за чего мальчики рано втягивались в работу. В низовых станицах часто мальчик 9-10 лет, а иногда и менее, «плавает» уже с отцом, а в верховых — пасет скот.
Большинство книг, которые приходилось видеть у жителей — духовного содержания: евангелия, псалтыри, четьи-минеи, молитвенники и т. п. Из книг другого содержания чаще всего попадаются изделия лубочной литературы низшего качества,—большею частью московские издания некоей Е. М. Коноваловой, издания, по бездарности и глупости своего содержания и грязной внешности, превосходящие все, что дает народу деятельность Никольских книжников. «Сказка о сильном и храбром персидском князе Бедаре и морской царевне Джиогаре», «Под властью тьмы», уголовный роман Соколова, «Бабушка Марфа», повесть Кугеля, — по видимому какого-то немца или еврея, совершенно не владеющего русским языком, «Блуждающий вечный жид», Н. Пазухина—плохая переделка известного романа Е. Сю,—вот образцы той литературы, произведения которой читает казачья семья.
Изредка можно было найти произведения Гоголя, Толстого, Лескова. Встречались произведения военного содержания «Белый генерал» Глебова, «Поход на афганцев и бой на Кушке», воспоминания бывшего рядового Андрея Бахалдина, и т. п. Из картин, украшающих стены жилища, большая часть — издания той-же госпожи Коноваловой и конкурирующего с ней в безграмотности А. Д. Сазонова: «Как мыши кота хоронили», «Как мужик жену учил» и др. В картинах религиозного содержания преобладают виды монастырей — одесские издания Фесенко и довольно приличные по исполнению изображения Иисуса Христа, Божьей Матери и святых. Среди икон попадались иногда очень старые новгородского письма; большинство икон в ризах, часто — большой ценности.
Рассматривая детально стоимость личного имущества, мы найдем, для всех бюджетов, что главное место по ценности занимает в обиходе казака жилище его и обстановка; затем следует одежда и обувь; остальное имущество малоценно…В частности, стоимость мужской одежды у Астраханского казака составляет, даже при значительном преобладании взрослых мужчин во взятых нами семьях (17 мужч. и 13 женщ.), только около 33 % общей стоимости одежды, тогда как в бюджетах Кубанских казаков (15 м. и 14 ж.) она берет 44. 3%. Вообще, в противоположность Кубанскому казачеству, где главную часть одежды составляет казачье форменное платье, в одежде Астраханских казаков форменных предметов очень мало, и в самых зажиточных семьях совсем нет казачьей одежды; последняя употребляется только на службе. Из 5,3% общей стоимости личного имущества, которые определяют стоимость всех его видов, кроме одежды, жилища, обстановки и посуды, наибольшая часть приходится на иконы и вообще предметы религиозной обстановки, потом—на незатейливые предметы комфорта: зеркала, лампы, часы и т. п., и, менее всего,—на книги и картины; в процентных отношениях, стоимость указанных предметов определяется в следующих цифрах:
Иконы и прочие религ. предметы 2,5%
Предметы комфорта 2,0 %
Книги и картины 0,7 °/о
Если вспомнить, что из шести взятых нами бюджетов пять относятся к очень зажиточным, можно сказать, богатым семьям, то нельзя не прийти к выводу, что приведенные соотношения стоимости различных видов личного имущества указывают на крайне-слабое развитие высших культурных потребностей среди казачьего населения.
Очевидно, что устроение елки в иерархии потребностей действительно с трудом могло найти место. Но помимо потребностей культурно-духовного плана, нельзя обойти финансовые возможности и степень их соответствия. Сложно рассуждать о новогодних подарках, когда Македонов пишет, что население Астраханских станиц тратит на покупку хлеба, в среднем, 39,9% своих денежных средств, причем по отдельным категориям хозяйств, этот процент колебался от 28,3% до 64,4%. Почти все низовые станицы покупают исключительно печеный пшеничный хлеб и муку. Черный хлеб почти неизвестен населению.
Одним только ловом рыбы местные жить не могли. В Сероглазинской станице степь почти не обрабатывалась, но отсутствие в ней воды не являлось трагедией. Дело в том, что несмотря на исключительно сухой характер степи, вода была почти повсюду на небольшой глубине, что позволяло устраивать примитивные колодцы, без срубов, называемые по-калмыцки «худуками». Еще одним важных источником доходов для казаков был раздел пахотной земли по паям. Уже начиная от Сероглазинской станицы пахотными паями никто не пользовался и в основном они сдавались в аренду. Заниматься земледелием, или, как выражается сам казак, «крестьянствовать», приходилось только при полном отсутствии, по местным условиям, возможности заняться каким-либо другим промыслом, либо в подражание окрестному крестьянскому населению.
«…Видимая косность и беспечность казачества, заметная не у одних только Астраханцев, зависит от более глубоких причин, которые коренятся в основах его социальной жизни. Определяющая всю жизнь казака военная повинность несомненно отражается на его хозяйственном укладе: воспитанная и воспитываемая доныне привычка «есть вареное, слушать говореное», усиленная регламентация всех сторон бытовой жизни, неизбежная для каждого работника необходимость быть готовым во всякий момент бросить свое хозяйственное дело для службы, или хотя-бы смотра,—все это не может не отражаться отрицательно на развитии хозяйственной самодеятельности и инициативы. Деморализация общественной жизни, на почве неустойчивого хозяйства и развивающейся отсюда беспечности, весьма значительна, так что нередко на вопрос о занятиях казаки отвечают прямо: «продает паи и пропивает».
В станицах Астраханского казачества, если судить по отчетности станичных правлений, почти обеспечен доступный для населения кредит из общественных сумм. Почти каждая отрасль казачьего хозяйства и все насущные нужды обеспечены особым капиталом для воспособления этим нуждам. Капиталы: 1) на «трудные» годы; 2) на снаряжение казаков; 3) на пособие семьям, состоящих на службе; 4) продовольственный «Наследника-Цесаревича»; 5) «суконный фонд»; 6) сухарного запаса; 7) ссудный для долгосрочного и краткосрочного кредита, — все они имеют целью оградить население от нужды и доставить необременительный легкий кредит. Сероглазинская станица пользовалась кредитом из капитала «Наследника-Цесаревича». В том же 1904 году в труде Лакина Г.И. можно найти такие сведения: …в 1900 году ссудный станичный капитал выдал ссуду 667 лицам, под залог 314 предметов (от крупного рогатого скота до драповой кофты). Оценить число должников и сумм, выданных на руки, можно в таблице ниже.
Зачастую станица, имеющая тысячи запасных капиталов и остатки по бюджетному балансу, все равно могла быть задолжником у частных лиц. Объяснение дает Македонов — пользование запасными капиталами, разбитыми по специальным назначениям, очень затруднительно, и легче прибегнуть к частному займу, чем заниматься сложным делом перечисления кредитов.
Вот так жили в астраханских селах на примере казацкой станицы Сероглазинской 120 лет назад. Конечно, это небольшая история лишь одного населенного пункта. Но мы надеемся, что сможем подготовить для вас подобные статьи и о других астраханских поселениях, имеющих не менее богатый материал для краеведческих исследований.
Ирина Можайская
