Как я провел лето в Тинаках
У нас на сайте есть большая статья из двух частей об истории курорта Тинаки. Но недавно нам попались на глаза две публикации конца 19-го и начала 20 века, которые позволили буквально через щелочку увидеть тех людей, что приезжали туда в надежде на исцеление, их впечатления и эмоции, как если бы ваш друг поведал вам, как он провел лето.
Повторимся, статьи две, и с временным промежутком в 26 лет! Они рассказали, как из пустынной территории, где единственным развлечением были качели, которые навевали смертную скуку и желание повеситься, Тинаки превратился практически в цветущий оазис с розарием, молочной фермой и виноградником, и что послужило «волшебным» катализатором.
Итак, июль 1889 года. Устав от хруста в коленных суставах и ноющей боли в пояснице, я впервые воодушевился идеей поправкой здоровья. И вот, месяц жизни выделен на лечение, номер забронирован. Собрав увесистый чемодан, я вырвался из раскаленной Астрахани в надежде возродиться душой и телом. Ну, или как минимум, вставать с дивана и не хрустеть коленями, хотя бы полгода.
Небольшая компания страждущих от болезней невыносимо долго трясутся по жаре, в пыльном дилижансе, запряженном тощими лошадьми. Вокруг бесконечная, безлюдная голая степь, поросшая полынью да колючками. Нет ни одного деревца или хотя бы кустика, под которыми можно было бы укрыться от зноя. Жаркий, горячий иссушающий ветер не приносит облегчения, он неумолимо и равнодушно выдувает из усталых путников жизненные соки.
Я клял себя, что не отправился пароходом. Впрочем, как в эту же самую минуту, пассажир грязного и плохенького парохода, попавший на борт через отвратного содержания пристань, ругал себя, что не отправился на лошадях. Жара и смирение — вот мои попутчики.
Наконец, мы прибыли к месту назначения. В 5-6 верстах от берега Волги рассредоточена группа одноэтажных деревянных домиков. От убогости и непривлекательности которых падает дух и без того измученного пассажира. Но мы ведь приехали сюда лечиться, а не вкушать радости, не правда ли? — вяло подбадривали друг друга попутчики.
Я наслышан о чудесах, что творят с пациентами местные грязи. Перенеси этот источник грязей и соли в другие декорации, а еще лучше за границу, из этого захолустья сделали бы прекрасную лечебницу мирового уровня. Но до этого еще далеко.
Лето выдалось очень жарким, земля иссушена. Рапу (соль) подвозят в специальные помещения по рельсам на тачках и нагревают искусственно. Местный персонал говорит, что за период с 20-го мая по 20-ое августа курс лечения получают в среднем человек триста, что не так уж и много.
Мне повезло, я забронировал себе место и прибыл вовремя. Оказалось, так сделали не все. Бедолагам, что внезапно надумали заявиться в эту даль или опоздали на забронированную дату, приходится жить оригинальным образом. Их селят в калмыцкие шатры и кибитки. Надо сказать, что даже для любителей экзотики, это удовольствие сомнительное. Что уж говорить про однозначные гигиенические неудобства.
С момента размещения в номере я уже настоящий пациент. Вот мне сделали назначения и курс лечения начат. Но чем же заняться в свободное время? С одной стороны — тесноватые и неудобные для проживания квартирки и комнатки. С другой — полное отсутствие зелени и мест для прогулок. После того, как твое расписание процедур устоялось — начинают тянуться одинаковые серые будни. В помещениях ничего, кроме грязи и рапы. Снаружи лишь песок, жара и горячий ветер.
Местные шутят, что излечившись грязями от ревматизма, здесь заболевают такой безнадежной хандрой, что недвусмысленно посматривают на высокие шесты и веревки тинакских качелей — единственного «увеселительного» орудия. Недаром, в первом же параграфе местных правил приезжему строго рекомендуется смотреть на резиденцию не как на гостиницу, а как на лечебное место.
Но, все же тоскливо, удручающе на душе. День за днем вокруг только хромающие люди, страдающие лица. Здесь лишь жаждущие исцеления, медперсонал и тоскливая, бескрайняя степь. Несправедливо было бы сказать, что администрация не предпринимала усилий для развлечений пациентов. А я, в свою очередь, предпринял попытки ими воспользоваться. Вот маленький прокуренный курзал с бильярдом и расстроенным пианино. А вот библиотечка, в которую выписывают несколько дешевых изданий. Как же я был рад, что захватил с собой томик Дюма, с каким удовольствием его перечитываю в четвертый раз.
Разрекламированное право на бесплатное пользование пресноводным озером, как услуга — организовано в том же безнадежном духе. Это две лодченки, до которых еще надо добраться, ведь от домиков для озера примерно полторы версты. При озере советуют посетить сад, но справедливо назвать его сейчас именно так, можно будет лишь лет через двадцать. И пациенты, отмывшись после процедур от грязи и солей, продолжают меланхолично и нехорошо засматриваться на высокие качели.
За месячный курс лечения я оставил здесь около 140-150 рублей, с учетом аренды квартирки. За пользование ванной платил отдельно, но то были копейки. Уезжая, я с удовлетворением отметил, что сел в экипаж гораздо бодрее, ноги не заклинивало, а спина легко и безболезненно гнулась, предвкушая скорейшее возвращение в удобное домашнее кресло. Радуясь своему зрелому и взвешенному решению провести месяц на курорте, признаюсь, что даже одобрительно и с благодарностью поглядывал на колючки по сторонам от дороги, что вела нас обратно в Астрахань.
***
На дворе август 1915 года. Недавно пытался вспомнить, сколько же я не был в этих краях. На днях исполнится 65 лет — значит, не меньше четверти века прошло. Вот же летит время. Пока в стороне от дороги возились с рессорой, вышел из экипажа, радуясь внезапной возможности размяться. Ехал я «по-царски» один в экипаже. Потянулся, полной грудью вдохнул нагретый воздух. Вокруг был все тот же вечный пейзаж — ярко голубое небо, серая земля и солончаковые травы. Ветер носил вокруг кучи желтого песка, иногда больно кидая пригоршню прямо в лицо. Ехать оставшуюся часть пути пришлось закутавшись в «пыльник» с головой, оставив щелки для глаз и для носа, чтобы не задохнуться.
Сколько же лет прошло. Все в один голос признают заслуги доктора Линевича, который сделал все, что от него зависело, чтобы превратить пустынные берега в обитаемый оазис астраханской степи. После того, как грязелечебница перешла в губернское астраханское земство, дело значительно сдвинулось вперед. Теперь здесь энергичный администратор в лице члена земской управы, который непрестанно хлопочет о благоустройстве своего «оазиса».
Фруктовый сад увеличился и полностью оправдывает свое название, разбит виноградник, обустроена образцовая молочная ферма. Аллеи парка утопают в розах, здесь даже разбита цветочная оранжерея. Земство приобрело динамо-машину, которая накачивает воду из пресного озера для искусственного орошения, и в тоже время дает электрическое освещение и дачам, и парку лечебницы. Можно смело сказать, что по вечерам стало многолюдно.
Теперь с открытием сезона (с 1 мая) открывается почтовое отделение и сберегательная касса, есть телефон для переговоров с городом. В парке ежедневно играет весьма недурной оркестр. Сами дачи и корпуса с номерами преобразились. Балконы уютных деревянных домиков обвиты диким виноградом, везде цветники. В гигиеническом обустройстве жилищ, конечно, еще далеко до совершенства. Кроме неустанного труда и любви к своему делу, нужны еще и деньги. Триста тысяч, предназначенные для Тинак, ушли на острые военные нужды, и лечебница терпеливо ждет реформ. Но, какова все ж разница с прошлым!
Уникальные грязи продолжают лечить, поднимать на ногу самых тяжелых «ревматиков». Те, кого доставляли на носилках, зачастую уходят на своих ногах. Множатся новые бараки, все больше приезжих с центра России, с Сибири. Много льготных больных из земств (учительниц, учителей народных школ, фельдшериц). Член управы сетует, что много тех, кто просится на лечение, но обслужить всех, пока не расширится площадь лечебницы, невозможно.
Впрочем, сами же сотрудники говорят, что такой наплыв наблюдается благодаря войне, а когда больница была в приказе общественного призрения, о ней, кроме астраханцев, особо никто и не знал. В один из прохладных вечеров разговорился с администратором. Тот с гордостью говорил о том, что тинакские грязи остаются вполне доступными по цене, беря в пример кумысные санатории, содержащиеся почти полностью в частных руках и попросту обирающие посетителей.
Пребывание с лечением обходится также примерно в 140 рублей за месяц. И это включая все расходы. Льготных больных принимают за 75 рублей. Учредители мечтают, что вместо дилижансов проведут линию трамваев или приобретут автомобиль для перевозки слабых больных. Нужна летняя гостиница для тех, кто приехал не лечиться, а только сопровождает больных. Тинаки не единственное грязелечебное озеро в губернии, но кочуют по другим целебным берегам лишь калмыцкие кибитки.
Я засыпал члена управы вопросами, будто и сам собирался высадить собственный сад: » — Как вы выращиваете здесь цветы? Неужели закупаете чернозем? Кто вас научил?»
— «Дорогой друг, все очень просто. Достаточно примешать к солончаковой земле речной песок, который мы достаем с пересыхающих мест со дна Волги — песок содержит большое количество известковых веществ. Получается самый лучший грунт для посадки цветов и овощей. Никто и не подозревает какое богатейшее место — эта астраханская степь: ее всю можно покрыть плодовыми садами и даже полями хлеба. Я делаю опыты на том участке, что купил себе и результаты прекрасны. А ведь когда едешь по безлюдным равнинам и степям, кажется, что человеческий труд не применялся здесь потому, что применение его абсолютно бесплотно. Но, посмотрим, может через пару лет все изменится». Администратор даже мечтательно зажмурился.
И действительно, все изменилось. Не суждено было построиться новым корпусам, погиб виноградник, канула в лету молочная ферма, словно и не было розовых аллей. Не осталось даже знаменитых тинакских качелей, что неумело развлекали тяготившихся скукой отдыхающих.
Дореволюционные корпуса тинакских домиков развалились. Жалкие серые останки напоминают о когда-то активной деятельности, чужом упорном труде и несбыточных надеждах. Несокрушимым остался лишь вечный пейзаж — ярко голубое небо, серая земля и солончаковые травы.
