Персидская Астрахань. Часть третья
Пообещав пригласить вас в гости к персу, мы, конечно, прихвастнули. Попасть в дом к нему было достаточно сложно. Без приглашения и вовсе невозможно, ну а если ваши действия привели к тому, что вы ненароком увидели кого-то из женщин, то это вообще могло привести к крупным неприятностям. Учитывая замкнутость общины, астраханского фотографического материала очень мало. В качестве иллюстраций мы будем использовать фотографии Ивана Васильевича Севрюгина — официального фотографа Императорского Двора Ирана.
Персияне в Астрахани жили по-разному. Еще у Гмелина есть упоминание о том, как за Татарской слободой, помимо Агрыжанского и Бухарского, размещалось Гилянское поселение, которое оканчивалось третьей поперечной улицей, которую называли окалдою из-за имеющейся «глубокой там находящейся болотины». Неимущая часть общины состояла из мелких лавочников, амбалов, возниц и чернорабочих. Персидская беднота жила в условиях жуткой антисанитарии и нужды. Позволить себе отдельное жилье могли далеко немногие. Длительное время у бедняков не было возможности давать детям хоть какое-либо образование. В татарские медресе и мектебе детей не отдавали по религиозным соображениям. Так, английский дипломат, путешественник А. Дженкинсон и вовсе писал, что жители Персии — заклятые враги татар. Ольдекоп указывал, что «…несколько семейств поселилось в татарском участке, где у них своя мечеть; зажиточные живут большими домами и в иных местах, особенно в центре города».
Действительно, богатые персы предпочитали дома не покупать, а строить на выделенной городскими властями земле. И, в отличии от татар, которые селились на окраинах города, предпочитали престижные кварталы в центре города. Одним из косвенных признаков благосклонного отношения властей к персидским купцам многие считали количество элитного жилья в центре города. Разрешение на постройку домов в таких районах удавалось получать далеко не всем. В 1820-1840-х годах по Екатерининской, Московской, Полицейской улицам были выстроены двух- и трехэтажные здания гостиных дворов, принадлежащих персидским купцам. В них же располагались квартиры и комнаты, сдаваемые в наем. В 1840 году в Астрахани было 12 таких зданий, принадлежащие шести персидским семьям.
И хотя все отмечали замкнутость и инертность шиитской общины, в жизни города персияне участвовали не только как торговцы. Губернские власти привлекали персидских старшин в качестве рахманов Городового магистрата, третейских и сословных судей по гражданским делам, консультантов по вопросам развития торговли в нашем регионе в Мануфактурном совете в Петербурге и т.д. А еще иногда персы и вовсе являлись организаторами таких увеселительно-светских мероприятий, как балы. Например, в зале Астраханского Благородного собрания проживающим от Персидского Правительства консулом Мирзою-Юсуф Ханом, в честь победы, одержанной персидскими войсками (8 января 1857 год). Все честь по чести — первый тост за его величество Государя Императора, единодушное ура и национальный гимн, исполненный оркестром.
Отстраненные, замкнутые. Отличающиеся не только мировоззрением, но внешним видом, персияне мало кого оставляли равнодушными. И по большей части это отношение носило негативный характер. Пугало и раздражало многое: «…манеры, руки, вечно выпачканные в какой-то гадкой, красной краске, употребляемой ими, для окрашивания волос; пурпурные, а иногда просто кирпично-красные бороды». Н. Ермаков упоминает про то, что даже у самых богатых купцов из персиян не было дорогих лошадей и экипажей, пышных шуб и золотых часов, роскошных цепочек, которыми «так любит блеснуть российское купечество». Иногда только наличие драгоценных шалей, да перламутровых четок указывало на состоятельность владельца.
В противовес этому утверждению можно привести воспоминания П. Огородникова в книге «На пути в Персию». Пребывая в Астрахани, он обратился за помощью к астраханскому губернатору, дабы найти сопровождающих и переводчика. На этой встрече он познакомился с армянским купцом Ф. и человеком по имени Хаджи-Ага, являющегося агентом и комиссионером персидских купцов. Человек, что «держит бороды всех персов в своих руках». И он упоминает наличие у персиянина драгоценной цепочки, личного экипажа, лошадей и секретаря, кабинета, обустроенного на европейский лад. Будучи приглашенным на вечерний чай, Огородников описал свои ощущения от посещения дома. У ворот дома гостей встретил секретарь, а хозяин уже во внутреннем крылечке. Многие комнаты оказались без мебели, но были убраны коврами. Гостям предложили сигары, папиросы или кальян. Для особого щегольства для поджига использовали разноцветные спички из Константинополя. Женщины, конечно, на глаза не попадались, а вот ребенка, выряженного в атласную одежду лицезреть удалось. Только вот приласкать или погладить его не доверили.
Если все же обсуждать персиян – выходцев непосредственно из Персии (мы оговаривали другие варианты в предыдущей части), то большинство проживающих в Астрахани были родом из Мазандарана. Персияне, за исключением немногих из них, носят свой народный костюм, бреют голову и волосы на половых частях, бороду же отпускают; голову покрывают шапкой, которую снимают лишь тогда, когда хотят выразить глубокое презрение или насмешку, почему обыкновенно видишь их в шапке. Персиянин, одетый по-европейски, производить странное впечатление своею бритой головою, на которой всегда надета баранья остроконечная шапка, хотя бы он сам был одет по последней моде. Побывавшие в Мекке пользуются преимуществом носить чалму.
У себя дома персиянин также строго изолирован; гарем составляет особую часть дома. Внутреннее устройство дома чисто восточное; комнаты на мужской половине выложены коврами, вдоль стены идут диваны, кроме того, есть стол и несколько стульев для европейских гостей. Лишь немногие персияне живут здесь в брачных связях и имеют свой гарем, большинство из них — холостые. Богатый персиянин, у которого несколько жен, женится на них постепенно, так что случается, что дряхлый старик женится на совершенно молодой женщине. При свадьбе он должен записать на ее имя обеспечивающую ее сумму.
О жизни женщин известно немного, считалось, что oни больше прозябают, как растения; летом их редко выводят на свежий воздух, в отдаленные, закрытые сады, охраняемые в это время снаружи самым строгим образом; вечером, под конвоем опять приводят домой. Персияне редко предпринимали загородные прогулки, и на них всегда оба пола строго отделены один от другого, так что оба пола не выезжают в один и тот же день. На улицах женщины показываются не иначе, как закутанные в длинные белые одежды, причем даже отверстия для глаз завешены сеткой. Дома они ходят в своем народном костюме, в панталонах, волосы сплетаются в косы, которые сдерживаются платком совершенно особым образом; женщины носят такие же башмаки, как и мужчины, сильно белятся и румянятся.
Дома персияне обедают на полу, сидя, поджав под себя ноги; обед подается на большом подносе, посередине которого стоит блюдо с кушаньями; едят все кушанья пальцами, ножей и вилок не употребляют. Хозяин ест один в обществе старшей, или первой жены и младшего сына последней (младшей) жены. Остальные жены едят отдельно в гареме, равно как и другие мужчины семейства. У персиян, как и у армян и татар, из кушаний главную роль играют разные кебабы и пловы, также чрезвычайно пряные и сильно приправленные чесноком. Персиянин, кажется, чрезвычайно любит молоко буйвола, почему и держит это животное; небольшое число встречающихся здесь буйволов почти все принадлежит персиянам и армянам. Персы не употребляют в пищу белуги, утверждая что пророк Иона был поглощен этой рыбой. В Астрахани известна белуга-прожора, в которой нередко находили, как рассказывают огромные камни, куски дерева и даже людей. Из напитков был популярен щербет — смесь сиропа и уксуса, которую добавляли в воду по вкусу. Считалось, именно такой щербет – любимый прохладительный напиток персидского шаха.
Большая часть персиян умела читать и писать и с некоторых пор читает у себя книги, напечатанный в Тегеране. Некоторые, осознавая цену европейского образования, посылали своих сыновей в астраханскую гимназию, которую молодые персияне посещают в форменном платье, без своей шапки. Мужчины иногда посещают друг друга, причем проводят время весьма апатично, вяло, курят кальян, — трубку, дым из которой пропускается через воду, и пьют кофе. Гости сидят на диванах, говорят мало, иной тут же и засыпает, по на это не обращают внимания и не досадуют. Персияне посещают свою общественную турецкую баню.
Днем трезвы, но многие употребляли алкоголь по ночам. Вы ведь помните, что именно персы подарили виноградные лозы и были у истоков виноделия в астраханском крае. Местные персияне пили водку, коньяк, арак, ром. В связи с этим, ходили в народе и анекдоты: «В царствование Калифа Абдул-Вехаба, один персиянин так напился пьян, что ночью идя по улице, упал и заснул. Ворона выклевала у него глаза. Было донесено Калифу. Он строго запретил употреблять крепкие напитки и ходить по ночам. Для сего вечером выпускал из зверинца льва, который всю ночь ходил по улицам города. Однажды напал он на персиянина, который его убил. Калиф объявил, что явившийся победитель льва получит вознаграждение. Приходит персиянин, Калиф спрашивает его как он это осмелился сделать. Персиянин ответил, что был пьян. Калиф, похвалил его и дал народное повеление – столько пить, чтобы умертвить льва, а не столько, чтобы ворона глаза выклевала». Анекдот может и не очень смешной, зато как тост эта история подойдет замечательно.
Персы иногда играли в азартные игры. У Немирович Данченко в путеводителе «По Волге» описано, как в ожидании отплытия парохода, спрятавшись от солнца под вязами, играли в карты лезгин, армянин, еврей, ленкоранский персиянин и русский. «Как они сошлись вместе, «в одну артель», чтобы сыграться в дураки, что их свело – Господь ведает. И как разные национальности сказываются здесь. Персиянин, точно каменный, сдает и покрывает, не смея вступаться в споры. Еврей норовит заглянуть в карты соседу, русский, сохраняя полнейшее хладнокровие, подваливает невозможные тройки, в роде шестерки, семерки и восьмерки одной и той же масти, армянин кипятиться и азартно хохочет при каждом удачном ходе, и только лезгин оказывается добродушнее всех. Его не выигрыш или проигрыш, а сам процесс игры занимает. Под конец остался он с персиянином. У лезгина козырной туз и простая карта. Его ход. Смотрим, с простой пошел. Персиянин спасся.
-Чтож ты его не оставил? сокрушается русский.
— А гхароший человек, абидна дураком оставаться! Гортанным голосом объяснил дагестанец и улыбнулся, показав нам ровные и удивительной красивые белые зубы».
Персияне любят заниматься на досуге шахматной игрой. Гуляя по улицам, можно было часто наблюдать, как они, расположившись на нарах (широкое подмостье), покрытых коврами, и поджавши по обыкновению ноги в молчании передвигают (костяные) шашки. Стоит напомнить, что слова шах и мат – персидские, означающие, что король (шах) беспомощен, парализован, блокирован, потерпел поражение.
Умирая, богатый персиянин оставляет завещание, в котором распоряжается своим имуществом; он не забывает в нем отказать долю и на общественную благотворительность и ставит в долг своим наследникам отыскать надежного человека, который обязался бы, за известную сумму, не только молиться об усопшем, но и сходить за него на богомолье в Мекку. В 1762 году в районе Трех Протоков фабрикант Казимов выкупил участок, который в последующем завещал часть этого участка астраханскому шиитскому обществу под кладбище. Что свидетельствовало о том, что жизнь в Астрахани для персов не являлась проходной страницей.
Немало любопытных зарисовок о персах можно найти в письмах С.Т. Аксакова из Астрахани. Помучавшись от местного зноя, будущий писатель облачился в шаровары и летнее пальто из канаусу, персидской материи шелковой, до того легкой, что не чувствуешь совсем платья на теле. Здесь он успел подивиться на обычаи, цены и нравы.
«…Персияне…Эти последние господа, с черными высокими остроконечными шапками, надвинутыми на черные брови, с черными, как смоль, усами и бородою, важно и молчаливо сидят у своих лавок».
«…между тем здесь множество персиян-торговцев, которые живут себе преспокойно, безобидно, имеют дома, снимают подряды. Еще удивляюсь я и тому, как русский человек мало дичится чуждого себе; и, как кажется, меньше дичится азиатца, нежели немца или француза».
«Нынче приходил ко мне персиянин с жалобою на уездный суд, и обстоятельства его дела касаются его жены, побега тещи, неверности и пр. Каково! Под сению русских законов персиянин-магометанин идет свободно рассказывать русскому о своих домашних делах, о жене, а не разделываются с ней азиатским манером. Удивительно доверие, внушаемое русским правительством; как легко, удобно, свободно помещаются между русскими азиатцы, вовсе не дичась и свыкаясь с требованиями правительства. Особенно персияне, народ способный, умный и хитрый. Многие из персидских купцов, не русские подданные — астраханские купцы 1 гильдии, знают даже и грамоту русскую».
В местных дореволюционных газетах при описании окрестностей Покровского монастыря (одного из популярных городских гульбищ) упоминается о том, как «величавые Персы в рыцарских играх забавляют Русских гимнастическими играми». Вот как описал свою поездку Аксаков.
После обеда, взяв сапожниковский катер, с 10-ю калмыцкими гребцами отправился я со Строевым по Волге к месту, где стоял прежде Покровоболдинский монастырь, именно при соединении Волги с быстрою рекою Болдою. Место прекрасное. По крайней мере, есть зелень, древние тополи, ива, развесистая груша. Здесь обыкновенно гуляют азиатцы. Мы вышли на берег, и вскоре представился нам чудесный вид. На лугу постланы были длинные ковры, и человек с пятьдесят персиян, в богатых костюмах, сидели, поджавши ноги, ели и пили. Прислужники персияне же, даже был один араб,разносили им халву, щербет, рахат-лукум и т. п. вещи. Пестрота костюмов, новость зрелища произвели на меня необыкновенное впечатление. Когда мы проходили мимо них, то первостатейный здешний купец и богатейший капиталист Мир-Багиров, говорящий прекрасно по-русски, привстав, просил нас принять участие в их занятии, но мы учтиво отказались, пошли гулять дальше и, возвращаясь, нашли их живописными группами бродящими по лугу, лежащими на коврах, курящими кальян и т. п.
Мир-Шаги-Мир-Багиров — брат известного здесь Мир-Абуталаб- Мир Багирова, уехавшего теперь в Персию, пристрастие к которому вовлекло Тимирязева в разные неправильные действия. Они аристократы между персиянами и отличаются все необыкновенной красотой. Белый цвет кожи, черная богатая борода, большие глаза, живописный костюм, подпоясанный дорогою шалью, надетый сверху кафтан или халат с разрезанными рукавами — все это чрезвычайно эффектно. Разумеется, в них не видать силы и бодрости, а видна только восточная изнеженность. Багиров представил нам своих братьев, недавно приехавших из Персии и уже учащихся русской грамоте! Впрочем, они числятся астраханскими купцами, пишутся русскими подданными и величайшие плуты. Багиров опять предложил нам чаю, но мы попросили воды, и нам подали щербет. Это чудо что такое. Прохладительное питье, составленное из воды, сахару и какого-то особенного, персидского уксуса. Потом я покурил немного из кальяна. Без привычки это довольно тяжело для груди: надо втягивать в себя
сквозь воду дым и потом выпускать его длинной струей. Персияне вскоре потом, при нас же, разъехались. Странно было мне видеть магометанина, пользующегося европейским комфортом: Багиров с братьями сел в прекрасную коляску, запряженную четверной с форейтором! Прочие отправились частию на дрожках, частию верхом.
В следующей публикации мы будем бродить по самым темным закоулкам людских суждений. Женщины, опиум, развращение нравов, показные слезы конкурентов. За что боялись персов, в каких преступлениях обвиняли и насколько можно доверять городским легендам, обсудим в очередной части.
