120 лет назад служащие астраханских аптек жаловались на свой быт. Часть 2
«Астраханский листок» продолжает рассказывать про местные аптеки начала 20 века. В первой части нашего материала мы остановились на письме некоего Ильягина, который рассказывал о незавидной судьбе астраханских фармацевтов. Сегодня он же нам поведает о еще одних работниках этой сферы — аптекарских учениках.
«Невольники аптек» /«Астраханский листок» № 80 от 14 (27) апреля 1900 г./
В прошлой своей статье о положении служащих фармацевтов (см. № 67 «А. Л.» от 24 марта), в конце статьи, я сказал, что в последнее время среди аптекарей, владельцев и содержателей апгек, попадаются и такие лица, которыя своим гуманным обращением несколько скрашивают то истинно незавидное положение, в котором находятся эти «невольники аптек» или «белые рабы», как нередко гг. фармацевты сами себя называют. Я было и думал посвятить этому вопросу настоящую заметку, но, к сожалению, мне приходится на этот раз отказать себе в удовольствии поговорить о светлых явлениях аптечной жизни, а вновь вернуться к вопросу о положеннии служащих в аптеках на сей раз так называемых «аптекарских учеников».
К этому меня главным образом побуждает только что полученное мною письмо от трех аптекарских учеников. «Письмо это очень характерно, и я приведу из него несколько строк: «На-днях в «Астраханск. Листке» вы (названа моя фамилия полностью) поместили статью «Невольники аптек», в которой очень правильно разсказали, как живут фармацевты, помощники провизоров; мы
верим в силу печати и надеемся, что местные аптекаря постараются облегчать их положение, будьте-же любезны сказать несколько
слов и в нашу защиту, ведь мы, аптекарскиe ученики, еще больше работаем и еще меньше имеем и свободы, и отдыха».
Читатель, я думаю, не посетует теперь на меня за то, что на этот раз буду говорить об аптекарских учениках, да ведь и простая справедливость этого требует: прежде чем сделаться помощником провизора, стать фармацевтом, необходимо пробыть три года в звании аптекарскаго ученика.
Итак, что такое и кто такой аптекарский ученик? В настоящее время для поступления в аптеку требуется свидетельство об окончании 4-х классов гимназии, и поэтому, разумеется, в большинстве случаев в аптеку попадают дети не способныя одолеть все премудрости классицизма, или же,—что бывает тоже довольно часто,—дети небогатых родителей, не могущих дать детям законченного образования. Taкиe почти субъекты составляют главный контингент служащих в аптеках; из них впоследствии выходят представители фармации, провизора и даже магистры фармации, что, впрочем, бывает очень и очень редко. К третьей категории служащих в аптеках я причисляю таких, которые поступают туда вcлeдcтвиe каких-либо неблагоприятно сложившихся обстоятельств. Такия лица обыкновенно бывают в большинстве случаев с некоторым законченным образованием; попадаются вышедшие из последних классов гимназии и реальных училищ и даже университета. Эти лица и поддерживают научную деятельность фармации, они двигают ее вперед, и только благодаря им наша фармация не отстает от других наук, служащих для блага и здоровья человечества, и по справедливости называется «младшей сестрой», «помощницей» медицины.
У нас в Астрахани аптекарские ученики принадлежат исключительно к первой и второй категориям, и поэтому, говоря об учениках, я буду иметь в виду только этих.
А ученики, в большинстве случаев 14—15-летние мальчики, очень часто иногородние, сразу оторванные от крова родителей и родных, с какими радужными мечтами и надеждами вступают они в аптеку? Они мечтают посвятить себя делу, имеющему главною целью леченье больных, немощных. Но первое прикосновение с действительностью разрушает все эти иллюзии. Ученики видят, что аптека превращена в лавку, что на первом плане не наука, а слово «нажива», барыш, написано повсюду, на всем, чего только ни коснется его взор, что принципал его вовсе не представляет собою учителя, который должен заменять почти ребенку—14-15-ти-летнему мальчику,—родителей, заботиться о нравственном и умственном развитии, вообще стараться, чтобы мальчик при самом поступлении в аптеку полюбил свою науку, фармацию,—чтоб она не была ему в тягость… Принцапал должен-бы кроме того заботиться о том, чтобы ученик проходил свой предмет не только практически, т.-е. чтобы знал, как приготовить известную смесь,—нет, он, по закону, обязан известное число часов в неделю заниматься с ним и теоретически. Еслиб это соблюдалось, то не было бы тогда прискорбнаго факта, на который указывает и специальная пресса: по окончании трехлетней практики ученик без подготовки не в состоянии выдержать экзамен на помощника провизора, и всегда принужден бывает заниматься с специальным учителем. Во всех университетских городах имеются такиe учителя из провизоров, которые за 25 руб. дают и свои учебники и готовят к экзамену. Факт этот очень прискорбный, и я коснулся его здесь только потому, что в наших аптеках уж очень бьет в глаза и служит также не малой причиной тех натянутых отношений и того антагонизма, которые замечаются здесь во всех, почти без исключения, аптеках. Немного человеколюбиваго отношешя к своим служащим, немного сознания, что гг. фармацевт и ученик прежде всего люди, с присущими им недостатками и потребностями,—и мы уверены, что тогда не было бы этих вечных недоразумений или они повторялись-бы во всяком случае реже, не чаще, чем вообще в отношешяхъ хозяина с работником. Вот что, например, пишет мне один аптекарский ученак, служащий в самой большой и считающейся самой лучшей в нашем городе аптеке.
«Окончил я четыре класса гимназии, дальше учиться не было средств, и родители определили меня в аптеку; на родине я поступить в аптеку не мог, так как не было вакансий, и я почти за три тысячи верст (из Курляндии) приехал сюда. Условия следующия: должен прослужить три года по 12 рублей в месяц со столом и квартирою, даваемой принципалом, а здесь управляющим «натурою»; по окончании же трех лет, если я продержусь на месте, не заболею до тех пор, я кроме того получаю еще 100 рублей как бы наградных; но эту награду дают только в одной нашей аптеке, в других же и этого не полагается. Я же должен исполнять следующия обязанности: являться в аптеку в 7 часов утра, а уходить из аптеки в 10 часов вечера, следовательно в течение дня работаю 15 часов, а если исключить 1 час на обед и ужин, то остается непрерывной работы 14 часов в день. Должен я также дежурить 10 раз в месяц, т.-е. почти 3 раза в неделю. Для отдыха мне тож полагается один день в неделю, значит я, аптекарский ученик, в течение недели должен три ночи не спать (очень часто бывает так, что ученику приходится по какой-то, прямо ничем на объяснимой, причины дежурить 4 а даже пять ночей подряд, как было недавно в аптеке Оссе с учеником А., а всего работать почти без перерыва и без всякаго отдыха: 6 дней по 14 часов в день и три ночи (с 10 часов вечера до 8 часов утра) по 10 часов, а всего (14Х6 ) + (10Х3) = 114 часов в течение недели; работа-же наша производится в помещении, очень не гигиеническом; по 20—30 раз в день приходится бегать и в погреб, и в подвал, и на чердак,—вообще, куда ни пошлют, и делать все то, что ни прикажет кто либо из фармацевтов или управляющих. Целый день и ночь я работаю как машина, без перерыва, а очень часто приходится отказываться и от еды, так как принципалы подают нам к столу не то, что мы просим, не то, что нам нравится, а то, чего хочет принципал или как угодно его супруге. Часто, поэтому, мы бываем голодны и бываем не в силах (вероятно, не в состоянии) работать, фармацевты, которые получают больше жалованья, и пообедать и поужинать могут в каком-нибудь ресторане, а что же нам, ученикам, делать? У нас «лишних» денег нет, и мы, проработав целый день, иногда ложимся спать голодными. Скажите, что нам делать?»
Вот что пишет мне один аптекарский ученик. Я из письма этого очень многое пропустил, так как не хочется утомлять читателя,—и так заметка затянулась, и поместил это письмо без всяких комментариев, так как оно, по моему, и не нуждается в них; впрочем, я оставляю за собою право еще раз вернуться к этому письму.
Ильягин.
P. S. Меня просят исправить некоторые неточности, которыя вкрались в первую статью о «Невольниках аптеки».—Говоря о положении служащих-фармацевтов и о получаемом ими жалования, я имел в виду включательно так называемых «помощников провизоров», так как они составляют большинство и главное ядро фармацевтов; дежурить им приходится ночью не восемь часов, как у меня было по ошибке высчитано, а десять (с 10 час. вечера до 8 час. утра), следовательно, работать им приходится не 58 час. подряд, 14+10+14+10+14=62 часа; охотно исправляю эту описку.
Михаил Пулин
